4 Этому расширению понимания некоммуникативной функции слова мы обязаны работам Мориса Бланшо и Вадима Козового. Подробнее об «интонационном молчании», о «крике немоты», о «слове без образа» см.: KozovoT V. О poezii Benedikta Liv5iza//Cahiers du Monde russe et sovietique XXX(1—2). 1989. P. 119—136; см. также в наст, изд.: Козовой В. Сфинкс. 5 Эту цитату я привожу в переводе В. Козового, акцентирующем важный в данном случае смысл по: Kozovoi V. Op. cit. P. 131. В имеющемся русском переводе этот фрагмент звучит так: «Эта вздыбившаяся речь способна наводить только ужас, ибо ее цель не в том, чтобы связать человека с другими людьми, а в том, чтобы явить ему самые обесчеловеченные образы Природы — в виде небес, ада, святости, детства, безумия, наготы, материального мира и т. п.» (Барт Р. Нулевая степень письма. С. 333//Семиотика. М. 1983. С. 306—349).
«Организованный, последовательный концептуальный гештальт, составленный из восприятий свойств «Я», или «меня» и восприятий взаимоотношений «Я», или «меня» с другими людьми и с различными аспектами жизни, а также ценности, связанные с этими восприятиями. Это гештальт, который доступен осознаванию, хотя не обязательно осознаваемый» (Rogers, 1959, р. 200). Таким образом, «Я» — это дифференцированная часть феноменального поля, или поля восприятия человека (определенного как всеобщность переживаемого), которая состоит из осознанного восприятия и ценностей «Я», Я-концепция означает концепцию человека о том, что он собой представляет. Я-концепция отражает те характеристики, которые человек воспринимает как часть себя. Для примера, человек может воспринимать себя так: «Я умный, любящий, честный, внимательный и привлекательный». С точки зрения феноменологического направления, Я-концепция часто отражает то, как мы видим себя в связи с различными ролями, которые мы играем в жизни. Эти ролевые образы формируются в результате все более усложняющихся транзакций между людьми. Следовательно, Я-концепция может включать некий набор образов «Я» — родителя, супруга, студента, служащего, руководителя, спортсмена, музыканта и артиста. Легко заметить, что «Я» человека может состоять из наборов восприятия, отражающих многие специфические «роли» в различных жизненных контекстах (Markus, Nurius, 1986). Я-концепция включает не только наше восприятие того, какие мы есть, но также и то, какими, как мы полагаем, мы должны быть и хотели бы быть. Этот последний компонент «Я» называется Я-идеальное. По Роджерсу, Я-идеальное отражает те атрибуты, которые человек хотел бы иметь, но пока не имеет. Это «Я», которое человек больше всего ценит и к которому стремится. Роджерсовское понятие «Я» можно также понимать в терминах различных свойств и функций. Для начала Роджерс постулировал, что Я-концепция исходит из общих законов и принципов восприятия, установленных в научной психологии (см. Epstein, 1973). Это означает, что структура «Я» действует в терминах таких процессов восприятия, как фигура—фон, завершение и сходство. Во-вторых, Роджерс полагал, что Я-концепция пространственна по природе, и считал, что она представляет собой организованную, логически последовательную и интегрированную систему восприятия «Я». Так, например, хотя «Я» постоянно меняется в результате нового опыта, оно всегда сохраняет качества целостной системы, гештальта. Неважно, насколько люди изменяются со временем, у них всегда сохраняется внутреннее чувство, что они в любой момент времени остаются все теми же людьми. Далее Роджерс предположил, что Я-концепция — это не гомункул или «маленький человечек в голове», который контролирует действия человека. «Я» не регулирует поведение; наоборот, оно символизирует главную часть сознательного опыта индивида. И наконец, панорама опыта и восприятия, известная как «Я», принимается и признается сознанием. Роджерс полагал, что для Я-концепции, в которую включены бессознательные процессы, нельзя дать рабочее определение, и, следовательно, она не поддается научному исследованию. Развитие Я-концепции
Головаха Е. И., Кроник А. А. Психологическое время личности. — Киев: Наукова Думка, 1984. — 207 с. Гришина Н. В. Курт Левин: жизнь и судьба // Левин К. Разрешение социальных конфликтов / Пер. с англ. — СПб.: Речь, 2000. — 408 с, ил. Зейгарник Б. В. Теория личности Курта Левина. — М.: Изд-во МГУ, 1981. — 104 с. Левин К. Определение понятия «поле в данный момент» // Хрестоматия по истории психологии (период открытого кризиса: начало 10-х — середина 30-х годов XX века). — М.: Изд-во МГУ, 1980а. — 296 с. Левин К. Разрешение социальных конфликтов / Пер. с англ. — СПб.: Речь, 2000 а. — 408 с, ил. Левин К. Теория поля в социальных науках / Пер. с англ. — СПб.: Сенсор, 2000б. — 368 с. (Сер. «Мастерская психологии и психотерапии»). Левин К. Топология и теория поля // Хрестоматия по истории психологии (период открытого кризиса: начало 10-х — середина 30-х годов XX века). — М.: Изд-во МГУ, 1980б. — 296 с. Психологический словарь / Под ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мещерякова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Педагогика-Пресс, 1997. — 440 с, ил. Психотерапевтическая энциклопедия. / Под общей ред. Б. Д. Карвасарского — СПб.: ПитерКом, 1999. — 752 с: (Сер. «Мастера психологии»). Росс Л., Нисбет Р. Человек и ситуация. Перспективы социальной психологии / Пер. с англ. — М.: Аспект Пресс, 1999. — 429 с.
