Haymas M., Green L. (1982). The assessment of motivation within Maslow's framework. Journal of Research in Personality, 16, 179-192. Hoffman E. (1988). The right to be human: A biography of Abraham Maslow. Los Angeles: Jeremy P. Tarcher. Ilardi R. L., May W. T. (1968). A reliability study of Shostrom's Personal Orientation Inventory. Journal of Humanistic Psychology, 8, 68-72. Jansen D. G., Knapp R. R., Michael W. B. (1979). Construct validation of concepts of actualizing measured by the Personal Orientation Dimensions. Educational and Psychological Measurement, 39, 505-509. Jones A., Crandall R. (1986). Validation of a short index of self-actualization. Personality and Social Psychology Bulletin, 12, 63-73.
Напряжение, существующее в психологическом пространстве человека, обусловливает силу, действующую на него и направленную в регион, который призван уровень напряжения понизить. Если на человека действуют несколько сил, то его локомоции направлены в сторону их результирующей. На рисунках, как это принято в физике, сила обозначается вектором. «Сила, или „тенденция к передвижению“, имеет концептуально иной характер, чем действительное передвижение, хотя передвижение — это один из признаков (операциональное определение) для констелляции сил...» (Левин К., 2000 б, с. 61). Сила обусловлена величиной валентности, присущей объекту в данный момент времени. На основании конструкта валентности Курт Левин интерпретирует феномен конфликта. По его словам, конфликт психологически определяется как противодействие приблизительно равных сил поля. Для движущих сил (то есть для сил, связанных с положительной и отрицательной валентностями) он выделяет три основных разновидности внутреннего конфликта (Левин К., 1980). 1. Человек находится между двумя положительными валентностями. Ему необходимо выбрать между двумя привлекательными объектами. Колебание вызвано тем, что после осуществления выбора цель может выглядеть гораздо менее привлекательно, чем в ситуации конфликта. 2. Столкновение с объектом, который имеет одновременно положительную и отрицательную валентности («и хочется и страшно»). Поведение человека в данной ситуации носит характер «челнока»: приближение-удаление от объекта. 3. Конфликт между двумя отрицательными валентностями (например, между необходимостью выполнения неприятной работы и угрозой наказания). Энергетические затраты в таком случае значительно повышаются, даже если работа достаточно легкая. Таким образом, согласно теории Левина, поведение человека в конфликте связано с валентностью объектов, расположенных в его психологическом поле. Практическое приложение теории поля: преддипломный стресс Поскольку «понять вещи, подобные теории поля, и овладеть ими можно только на практике» (Левин К., 1980 а, с. 131), разумно было бы проиллюстрировать возможности описания жизненного пространства как первого этапа на пути анализа феноменов психической реальности человека. Рассмотрим явление преддипломного стресса у некоторых студентов. Какие составляющие характеризуют их жизненное пространство в период за три-четыре недели до защиты диплома? «Сила теории Левина — в ее пригодности для решения многих проблем в форме, которая соответствовала бы осмысленному опыту» (Back K. W., 1992, р. 55). Во-первых, это, разумеется сама защита диплома. Большинство студентов не имели ранее опыта такой защиты, и этот регион является для них «зоной неизвестности». Даже самая подробная информация о том, как обычно проходит защита диплома, не является исчерпывающей. Поэтому с данным регионом связаны сектора, содержащие информацию о защите диплома: однокурсники, научный руководитель, преподаватели, рассказы родителей, визуализация ситуации защиты и т. д. Именно в отношении указанных регионов студенты совершают целенаправленные реальные и ирреальные локомоции для получения информации и снижения уровня напряжения в секторе «защита диплома». Чем больше секторов подобного «поиска», тем больше на них времени тратит студент, тем меньше времени остается на актуальное снижение напряжения в зоне «защита диплома», что приводит соответственно к увеличению времени работы в вечерние и ночные часы.
В ситуации принципиально новой, когда первоначально единое «древо жизни» разделено различием «старших и младших богов»20, нарушившим космический союз, когда разум восстал против своей божественной вертикальной основы, все же оставшись пребывать в границах мифа, утрачено доверие человека к тео-космическим «архетипам» культуры — в пределе полностью де-ритуализированной, о чем и свидетельствовано и пророчено в тексте, начинающем учение о карме и сансаре, о «двух ритуальных путях» и намечающем два «типа знания»: «Те же, кто этих двух путей не знает, становятся червями, мошками21, кусающимися тварями» (БрУп 6.2), — он не может более принести «жертву знанием» (даже лишь возможным, как в истории Адама), как того требует вера и равно формула Вед22, чтобы вернуться к началу, во время сакральное и «оное». Происходит замена, образующая бьющую в глаза параллель к библейской драме грехопадения. Ибо на вопрос «Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3, 11 —12). Иными словами: «Я ел, потому что мне дала жена, потому что ее сотворил ты». Затем и последовало изгнание из рая, ибо «с такой логикой, конечно, в раю делать нечего»23. Происходит замена знания ритуального, которое во всякого рода объяснениях спрашивающему и непросящему отказывает, предписывающего, на логическое, объяснение предлагающее, предписывающую функцию текста ослабляющее и устраняющее, происходит замена Веды — Логосом, видения — наблюдением, «бытия в сущем» — знанием о существующем. Так боги покидали землю, свершив свой путь — «путь богов» — в обратном космогонии направлении, оставив человеку «путь предков», начало которому на земле, на земле ему и конец, «из праха в прах». И след «пути богов» — учение о нем сакрального текста — остывал, уходил в глубины истории, в забвение, что, по выражению Мирчы Элиаде, означает конец мифа, когда набирает силу трансформация космогонических богов в богов, удалившихся и безучастных к дальнейшим судьбам мира, в мистическое "deus otiosus"24. Напротив, «путь предков» в различных формах учения о «перевоплощении» и «предсуществова-нии» получил широчайшее распространение в античном мире от Пифагора и Гераклита до гностиков и Оригена, да и в Новое время Ницше, как мы знаем, вовсе не был ему чужд, когда учил, что «души так же смертны, как тела. Но связь причин, в которую вплетен я, вновь возвратится и вновь создаст меня!»25 Поэтому я соглашусь с Зигрид Хунке, что преодоление учений Ницше и Шпенглера лежит на пути инволюции, на пути возвращения к космогоническому истоку, к изначальному мифу, через мистическую традицию в западной философии и теологии, согласно классификации Фридриха Хайлера, к этим истокам восходящую26. «Демифологизация» — гибель мифа и гибель богов, о которой говорит Элиаде, — на мой взгляд, процесс, до завершения которого весьма далеко, если вообще возможно говорить об исключении мифа из социальной истории. Во-первых, боги уходят не без следа, они оставляют пророчество, хранящее голос и несущее весть-керигму, рождающую веру. Для тех же, кто почитает «веру как сущее» (БрУп 6.2), сакральный текст обещает «путь богов». «Демифологизация» при сохранении керигмы приведет к свободе мифотворчества, что будет уже не мифом, а мифологемой, по Вяч. Иванову, сознательной символизацией мифа27. Эта возможность мифом учитывается, ибо «младшие боги» и есть мифологемы, позволяющие разуму играть добром и злом, зрение и знание — но не видение! — обещавшие, и обещание, кстати, выполнившие, сделавшие человека «как боги» и «вне бога» оставившие, то ли выше, то ли ниже размышлять предоставившие. Керигма и миф, пророчество и космология есть результат все того же разделения «древа жизни» и «древа познания».
