Становление (Becoming). Процесс развития, в котором индивид берет на себя ответственность за максимально полную реализацию своего потенциала. Феноменологическое направление (Phenomenological). Утверждение, что единственная «реальность», известная кому-либо, это реальность субъективная или личная, но не объективная. Физиологические потребности (Physiological need). Основная и наиболее сильная группа из всех потребностей человека, включает в себя потребность в воде, пище, кислороде, сне и т. д. Шкала вершинных переживаний (Peak scale). Шкала самоотчета, используемая для измерения тенденции к вершинным переживаниям. Экзистенциальная философия (Existential philosophy). Философская точка зрения, состоящая в том, что каждый человек сам ответствен за свою жизнь. Акцент на человеке как на «сущем-в-мире».
«Новые физики» и естественнонаучная метафора Берлинский университет в начале XX века был одним из центров передовой научной мысли. Новые идеи, концепции и представления в физике, химии и математике не могли не повлиять на студента Курта Левина. Академическая психология, представляющая человека в виде отдельных, не связанных друг с другом элементов, «кирпичиков», соединенных ассоциациями, представляла, как считали некоторые ученые в Берлинском университете, искусственную, оторванную от реальной жизни картину. Поэтому неудивительно, что психологи старались найти более адекватную психологическим процессам концепцию. В конце XIX — начале XX века группа ученых в Германии приступила к исследованию целостных феноменов психики. Это направление принято называть феноменологическим. В физике все больший вес стала приобретать концепция поля. Выяснилось, что электромагнитные явления невозможно объяснить на основе атомистического подхода, сформулированного в физике Ньютона. Наука «все в меньшей степени стала использовать принципы атомистики, предпочтя им новую концепцию, основанную на идее существования силового поля...» (Шульц Д., Шульц С., 1999, с. 352). Все чаще физики подходили к мышлению в терминах поля и взаимосвязанного единства физических процессов. Их взгляды оказали поддержку сторонникам «гештальт-психологии» (Шульц Д., Шульц С., 1999, с. 353). Один из основателей этого направления Вольфганг Келер полагал, что «гештальт-психология стала своего рода приложением физики поля к некоторым важным разделам психологии» (Шульц Д., Шульц С., 1999, с. 353). Стремление строго и адекватно описать психические явления побудило психологов обратиться к возможностям математики. Но разве сложную психическую жизнь можно описать в количественных характеристиках, в формулах? Это удавалось сделать разве что при исследовании простейших ощущений. Поэтому на молодого Левина особое впечатление произвели семинары неокантианца Кассирера, который утверждал, что количественное представление не является сущностью математического описания. «Кассирер снова и снова указывает, что математизация не тождественна количественному представлению. Математика имеет дело с количеством и качеством. Это особенно очевидно в тех отраслях геометрии, которые делают не количественные, но все же математически «точные» утверждения относительно положения и других геометрических отношений» (Левин К., 2000б, с. 51). Таким образом, анализ феноменов психической жизни человека с позиций теории поля и использование неколичественных математических дисциплин, топологии и годологии, в научной деятельности Курта Левина было стимулировано теми изменениями в научной картине мира, центром которых можно по праву считать академическое сообщество Германии начала века. Этот «переворот» ученый отразил в своей статье под названием «Переход от Аристотелевского мышления к Галилеевскому». В ней были изложены взгляды Левина на сущность научного познания и в целом на объект науки. Задачей психологической науки, по Левину, должно быть даже не установление законов, а предсказание индивидуальных явлений (или событий) на основании некоего общего закона. Но эти события могут быть предсказуемы только при наличии достоверной теории. Критерием научной достоверности является не повторяемость единичных фактов, а наоборот, единичные факты приобретают научную достоверность лишь в контексте теории. Согласно традиции, идущей от Аристотеля, мир гетерогенен (это значит, что каждому явлению, объекту присуща своя закономерность). Поэтому задача науки заключается в изучении разнообразия мира и вещей и построения на основе этого изучения классификаций и закономерностей. Стиль научного мышления, связанный с именем Галилея, исходит из представления о гомогенном мире, в котором всякое отдельное явление подчиняется общим закономерностям. Если аристотелевский метод познания является по сути описательным, то галилеевский представляет собой конструктивный метод. Эксперимент должен быть направлен на изучение причин, а не на получение новых фактов. Новые концепции в физике и математике стимулировали становление направления в психологии, которое получило название гештальт-психологии. Когда это направление оформилось, Курт Левин был еще студентом, но спустя некоторое время, сразу после Первой мировой войны он, безусловно, стал считаться одной из ключевых фигур гештальт-психологии. Гештальт-психология В «Истории психологии» Дэвида Хозерсолла научная деятельность Курта Левина вообще рассматривается как применение принципов гештальт-психологии (Hothersall, 1995). И в учебнике по истории психологии Дуана и Сидни Шульцев теория поля Левина рассматривается в составе главы, посвященной гештальт-психологии (Шульц Д., Шульц С., 1999). Это говорит о том, что теория Курта Левина многими психологами ассоциируется с гештальт-психологией, и не без причин.
На границе с иным, с «оным», где кончается история и горизонт нашего опыта, в котором слова связаны лишь со словами, мысль — с мыслью, а дела — лишь с делами, и начинается миф и ритуал, в котором мысль, слово и дело связаны друг с другом и возвращены к своей первооснове, «владыка мертвых и первый умерший» своей внутренней антиномией связывает и разделяет «здесь и там», очерчивая вообразимый предел человеческой субъективности и исторической свободы. Граница эта, внутренней антиномией отмеченная и персонифицированная, а потому именуемая словом личным — Яма, а не абстрактно описываемая — «живая смерть», связывает горизонт нашего опыта с его вертикальным истоком. Время мифа — время вертикальное, качественное, событие несущее и сохраняющее, порождает в истории действие «архетипичное». бывшее раз в ином-«6ном»-времени, где, по выражению Мирчы Элиаде, оно было «произведено и пережито ранее кем-то другим, и притом не человеком» 9 Время мифа — время непреходящее, оно «все время» есть и есть, стало быть, то, что было, и чего никогда не было. Такова природа мнимости невыдуманной, но существующей, которую обсуждал близкий к нам по времени и месту поэт, ученый и провидец. «А вы знаете, что природа чисел та, что там, где есть да-числа и нет-числа (положительные и отрицательные существа), там есть и мнимые (v—1)? Вот почему я хотел настойчиво увидеть v—1 из человека и единицу, делимую на человека.
