- их восстановление излечивает болезнь (нет другого способа излечить голод, кроме пищи); - при определенных сложных, свободно выбираемых условиях, человек предпочтет удовлетворить их (голодающий человек выберет пищу, а не привязанность семьи или друзей); - они неактивны или функционально отсутствуют у здорового человека (здоровые люди находятся в условиях достаточно благополучных, чтобы их поведение не сдерживалось постоянными поисками пищи). Таким образом, дефицитарная мотивация нацелена на изменение существующих условий, которые воспринимаются как неприятные, фрустрирующие или вызывающие напряжение. В отличие от Д-мотивов, мотивы роста (также называемые метапотребностями и бытийными, или Б-мотивами) имеют отдаленные цели, связанные со стремлением актуализировать наш потенциал. Объективные мотивы роста, или метапотребности (мета означает «сверх» или «после») должны обогатить и расширить жизненный опыт, увеличить напряжение посредством нового, волнующего и разнообразного опыта. Мотивация роста предполагает не столько возмещение дефицитарных состояний (то есть уменьшение напряжения), сколько расширение кругозора (то есть увеличение напряжения). Студент, который выбирает курс органической химии просто потому, что хочет расширить свои познания, в большей степени демонстрирует Б-мотивацию, чем мотивацию типа Д. Конечно, он не заинтересуется органической химией, если умирает от голода. Таким образом, мотивы роста, или мотивы типа Б, приобретают актуальность главным образом после того, как в достаточной мере удовлетворены Д-мотивы.
Люди, живущие в отношениях инцестуального симбиоза, испытывают сильную тревогу и страх, если этим отношениям что-либо угрожает, — они считают, что не способны жить без человека, заменяющего им мать. Хозяином для таких людей может служить не только другой человек, но и семья, клан, церковь, страна. Инцест отрицательно сказывается на умственных способностях человека, делает его неспособным к настоящей любви и препятствует достижению независимости и личностной целостности. Фромм писал по этому поводу: «Тенденция оставаться привязанным к матери или человеку, ее заменяющему, а также к семье, племени является врожденной для всех людей. Она контрастирует с другой не менее естественной тенденцией — быть рожденным для того, чтобы развиваться, расти. Если психологическое развитие человека протекает нормально, то вторая тенденция одерживает верх. В противном случае выигрывает ее противоположность — склонность к симбиозным отношениям, рождающая в человеке несостоятельность и ограниченность» (Fromm, 1964, р. 107). У некоторых людей, имеющих особенно тяжелые психические отклонения, — таких как, например, Адольф Гитлер — некрофилия, нарциссизм и инцестуальный симбиоз комбинируются и образуют так называемый синдром упадка (syndrome of decay) Этих людей привлекает смерть, они получают удовольствие от уничтожения тех, кто, по их мнению, находится у них в подчинении. Наиболее распространенная мотивировка, которой они оправдывают свои действия, — это интересы родины, клана, партии. Фромм противопоставлял синдром упадка синдрому роста (syndrome of growth), состоящего из комбинации противоположных качеств, таких как биофилия, любовь и абсолютная свобода. Психотерапия Целью фроммовской психотерапии является установление доверительных и искренних отношений с пациентами с целью восстановления их утраченного единства с миром. Несмотря на то что Фромм учился в эпоху господства ортодоксального психоанализа, ему быстро наскучила стандартная техника, применявшаяся Фрейдом. «Со временем я понял, что неудовлетворенность возникает из-за того, что я не соприкасаюсь с жизнью моих пациентов, не участвую в ней» (Fromm, 1986, р. 106). Поэтому Фромм ввел собственную систему психотерапии, которой дал название гуманистический психоанализ, т. к. его больше интересовали межличностные аспекты терапевтических сеансов. Он считал, что целью терапии является самопознание пациента, поскольку без знания самих себя люди не способны познать другого человека или вещь. «Как можно жить и адекватно реагировать на мир, если инструмент, с помощью которого мы действуем и принимаем решения, — наше Я — неизвестен нам самим? Мы являемся наставником, руководителем этого Я, которому удается некоторым образом существовать в реальном мире, принимать решения и формировать систему ценностей. И если мы плохо знакомы со своим Я, то из этого напрашивается вывод, что все наши действия и решения производятся и принимаются в состоянии полусна—полубодрствования» (Fromm, 1994a, р. 45). Терапия должна быть построена на межличностных отношениях психотерапевта и пациента. Врач должен относиться к пациенту «как человек к человеку, с предельным вниманием и предельной искренностью» (Fromm, 1963, р. 184). В результате такого отношения пациент почувствует, что он общается с человеком, а не проходит курс лечения. Несмотря на то что внутри этих отношений может иметь место эффект переноса (transference) и даже контрпереноса (countertransference), важно другое — то, что два человека вовлечены в процесс общения друг с другом. Пытаясь лучше узнать пациентов, Фромм часто расспрашивал их о содержании снов и вызванных ими ассоциациях. Он считал, что сны, подобно мифам и сказкам, выражены на языке символов — единственном языке, который может быть понят всеми людьми без исключения (Fromm, 1951). Однако символика снов не является универсальной. Некоторые сны имеют случайный характер и зависят от настроения, в котором человек лег спать; другие сны могут быть связаны с этническими и культурными стереотипами, третьи могут даже зависеть от климата, в котором живет человек. Символ как таковой многозначен. Например, увиденный во сне огонь может значить для одних людей тепло и дом, а для других — смерть и разрушение. Так же и солнце: для людей, живущих в очень жарком климате, оно может символизировать угрозу, в то время как для живущих в холодном климате — жизнь. Фромм был убежден: для того чтобы понять пациента, психотерапевт не должен слишком углубляться в науку. Человека можно по-настоящему понять лишь при условии человеческого отношения к нему и проявления искреннего интереса к его жизненным проблемам. Пациент должен рассматриваться не как носитель болезни и не как вещь, но как живой человек, с такими же, как и у психотерапевта, потребностями.
— ... ни чудовищнее по рискованности*. X. — И ведь равным образом вы, надеюсь, не вздумаете ожидать от других...
