— Именно так Мишо,— я запомнил его рассказ,— контратаковал когда-то «Сражением», одной из сильнейших своих вещей, заряженной взрывчаткой неологизмов. Едва не заболев после того, как вовремя не сумел отразить оскорбительный выпад в каком-то издательстве. Тут все очевидно, кроме одного: куда и в кого,— о неологизмах я упомянул не случайно,— метит и, может быть, попадает его ответный удар... Примерно так же, мне думается, от того же толчка, не столь откровенного, но не менее обжигающего, а под спудом отсрочки особенно нестерпимого, родились, возможно и «Моби Дик», и рогожинский нож, и сон Свидригайлова, и даже, кто знает, «Метаморфоза», в которой неистовство и ярость бессилия оборачиваются — все сроки прошли! — своей жертвенной и безответной изнанкой... Я здесь имею в виду не «травму»,— с ней мы забрались бы в дебри безвылазные,— и не ее бессознательную «компенсацию», а тот элементарный механизм уязвленных, то противоядие затронутых за живое, с которыми сам отлично знаком. Тот же Мишо, по моим переводам что-то, по-видимому, угадав, но свое впечатление, должно быть, утрируя, заметил однажды, что поэзия французская не располагает средствами для подобной молниеносной реакции и ее прицельного боевого заряда. Вспоминая об этом не без удовольствия, я все же спрашиваю себя: существует ли в каком-либо языке арсенал, позволяющий крепости «заднего ума» настигать цели «ума переднего»? К кому могут еще обращаться, все перетерпев и забыв всякий стыд, порождаемые им чудовища? Чем они выраженней и отчетливей, тем несоизмеримей со своим возбудителем, и чем в своем порыве чрезмерней, тем неудержимей заносит их в сторону... X. — ...Если, стало быть, вы, бойцы и борцы на смиренной, многотерпеливой бумаге, располагаете подчас возможностью противодействия и самооправдания на стороне, это ведь отнюдь не значит, что всем на свете позволено с равным удобством наверстывать упущенное, да и сами вы в исторической повседневности не блещете ни удачами, ни избытком находчивости. Отсюда и возникают трагикомические ситуации, наподобие этой встречи поэта с вождем: очередной пример исторического разрыва и несоответствия двух языков, двух способов выражения. Причем можно заметить, что такие недоразумения как бы невзначай удесятеряются в каждом конце и на каждом повороте истории, там, где с особой легкостью она ставит объект и субъект в самые двусмысленные отношения.
13 Счастливый человек Счастливый человек, которого вы лично знаете 14 Этичный человек Человек, отвечающий самым высоким этическим нормам, которого вы лично знаете 15 Умный человек Самый умный человек, которого вы знаете лично (Источник: адаптировано из Kelly, 1955, р. 227.) Люди, которых испытуемый внес в список, называются фигурами. После того, как перечень ролей заполнен, испытуемому предъявляют три имени фигур из перечня и просят установить «самое важное, что делает похожими две, но отличает их от третьей». Например, испытуемого могут попросить определить сходство и различие людей, которых он обозначил как сестру, брата и мать. Рассматривая эту триаду, испытуемый говорит, например, что брат и сестра похожи в том, что они «спокойные», в отличие от матери, которая «гиперактивна». В терминологии Келли, конструкт, полученный таким «способом», это шкала «спокойный—гиперактивный». Данную процедуру повторяют с несколькими другими триадами (Келли рекомендует от 20 до 30 таких проб) для того, чтобы определить, как испытуемый классифицирует и дифференцирует перечисленных им людей. Все роли используются в триадах приблизительно в равной степени, чтобы не оказывать выборочное давление на исследование основных конструктов испытуемого. Основываясь на вербальном содержании выведенных конструктов, психолог может сделать предположение о том, как испытуемый воспринимает значимых для него людей и общается с ними. Эта форма Реп-теста называется формой перечня и применяется индивидуально.
Вы идете на работу... или вы намерены заняться домашними или общественными делами — это вам действительно интересно? Вы можете свободно выбрать, где вам быть и что вы будете делать? Предположите, что на этот раз вы принимаете ситуацию в целом. Вы действительно делаете то, что вам нравится? Вы говорите с другими так, как вам хочется? Они вам действительно нравятся или вы притворяетесь? (Помните при этом, что дело вовсе не в том, чтобы влиять на собственные желания и поступки, нужно просто выявить, что вам на самом деле нравится.) День идет своим чередом, в течение дня у вас появляются все новые и новые возможности самому себе задать вопрос, действительно ли вам это нравится или нет. Наступает вечер — время отдыха. Что вам на самом деле хочется делать во время отдыха? Что на самом деле может порадовать вас: театр или кино, беседа, чтение, музыка, игры — и какие именно? Не следует задаваться вопросом, что вам нравится делать. Позже это решится само собой. Самое главное — выяснить, что именно вам нравится (Orage, 1965, р. 112). --- Неспособность Даже человек, который чувствует себя готовым начать изучение суфизма, совсем необязательно способен воспринять учение суфиев. Если обучающийся не способен воспользоваться учением, это все равно что лить воду в песок. Существует поговорка: «Когда ученик готов, появляется учитель». Это не значит, что ученик думает, будто он готов, наоборот, это значит, учитель решил, что ученик готов к обучению, и привлекает его. Мнение самого ученика очень мало значит для определения его или ее готовности к обучению; только учитель определяет, стоит ли начать обучение ученика. Нафс Нафс — это эго или низшая форма личности, которая состоит из импульсов и побуждений, направленных на удовлетворение желаний. Эти побуждения преобладают над разумом или рассуждением; считается, что это силы человеческого организма, которые следует держать под контролем. Они мешают личности проявиться полностью. Нафс — это скорее присущий душе живой процесс, чем статичный. Нафс — это не вещь. Этот арабский термин родствен таким словам, как «дыхание», «душа», «дух», «эго» и «природа». Он обозначает процесс, который происходит при взаимодействии тела и души (Ozak, 1987, р. 31). Нафс — продукт сознания, сконцентрированного на самом себе; это это, «я», и его можно контролировать. В идеале нафс должно быть преобразовано. В самом начале нафс подобно дикой лошади, оно мощно и фактически не управляемо. Но по мере обучения или преобразования эта сторона личности приобретает способность быть полезной для индивида. «Само по себе нафс не представляет собой ничего плохого. Никогда не обвиняйте свое нафс. Изменение состояния вашего нафс составляет одно из направлений в учении суфизма. Над низшей формой личности полностью господствуют ваши потребности и желания. Следующая стадия — это борьба с самим собой, поиск умения поступать разумно, в соответствии с высокими целями, а также быть самокритичным, если что-то не удается. Самая высокая стадия — когда человек доволен всем, что дает ему Бог, будь то удобства или их отсутствие, удовлетворение физических потребностей или их лишение» (Ozak, 1987, р. 32).
