Джулиан Бернард Роттер (Julian Bernard Rotter) родился в Бруклине, Нью-Йорк, в 1916 году. Он был третьим сыном у родителей, еврейских иммигрантов. Помня обязательство отдать должное «учителю, который больше всех повлиял на мой интеллект», Роттер выразил признательность библиотеке на авеню Джей в Бруклине, где он провел много времени, будучи школьником и студентом (Rotter, 1982). Он был жадным читателем. Однажды, исследуя стеллажи с книгами в поисках чего-нибудь новенького, он наткнулся на книги Адлера и Фрейда. Таким образом зародился его интерес к психологии, и Роттер впоследствии изучал ее в Бруклинском колледже, но только факультативно. Основным предметом для него была химия, потому что «не было профессии в психологии, о которой я знал» (Rotter, 1982, р. 343). В первые годы обучения в колледже Роттер узнал, что Альфред Адлер преподает в Лонг-Айлендской медицинской школе. Вскоре он начал посещать лекции Адлера, и в конце концов тот пригласил Роттера присутствовать на ежемесячных встречах Общества индивидуальной психологии, которые Адлер проводил у себя дома. <Джулиан Роттер (род. 1916).> Продолжая обучение, Роттер в 1937 году поступил в Университет штата Айова, чтобы закончить образование по психологии. Он получил степень магистра гуманитарных наук в Айове в 1938 году и докторскую степень по клинической психологии в Университете штата Индиана в 1941 году. Во время второй мировой войны Роттер работал психологом в армии США. В 1946 году он стал работать в Государственном университете Огайо, где впоследствии сменил Джорджа Келли на посту директора клинической психологической программы. Когда Роттер занимал должность в штате Огайо, он опубликовал свою наиболее известную работу «Социальное научение и клиническая психология» (1954). В 1963 году Роттер занял должность профессора в Коннектикутском университете. Там он также был директором программы по обучению клинической психологии и получил диплом клинического психолога от Американской коллегии экспертов в профессиональной психологии. За время своей работы Роттер написал много статей, глав, книг и руководств по тестам. В 1972 году в соавторстве с Джун Чэнс (June Chance) и Джерри Фаресом (Jerry Phares) он опубликовал «Приложения социально-научающей теории личности». В соавторстве с Дороти Хохрейх (Dorothy Hochreich) была написана «Личность» (1975). Главу «Теория социального научения» можно найти в книге «Ожидания и действия: модели ожидаемой ценности в психологии» (Feather, 1981), это превосходный обзор его теоретической позиции. Последнее изложение его идей появилось в книге «Развитие и приложения теории социального научения» (1982). Несмотря на то, что Роттер ушел на пенсию в 1987 году, он продолжает писать и выполнять функции научного руководителя студенческих дипломных работ. Он и его жена постоянно живут в Сторсе, штат Коннектикут. Теория социального научения: основные концепции и принципы
Современная «хиповская» интерпретация йоги. Работа включает описание медитационных техник и других дисциплин, историю превращения Ричарда Олперта в учителя Баба Рам Дасс, библиографию духовной литературы и вдохновенную интерпретацию индийской философии и йоги посредством текстового и иллюстративного материала. Taimni, I. K. (1961). The science of Toga. Wheaton, IL: Quest. Серьезный академический перевод «Йога сутры» с подробными комментариями. Vishnudevananda, Swami. (1960). The complete illustrated book of Toga. New York: Pocket Books. Очень хорошая, практическая книга, доступная в недорогом издании. Yogananda, Paramahansa. (1972). The autobiography of a yogi. Los Aageles: Self-realization Fellowship. Классическое описание йоги и йогической подготовки в Индии. Прекрасное введение в изучение индийской традиции. Веб-сайты Религиозные верования и практики индуизма http://aol.beliethet.com
Речь у Шопенгауэра идет о природе, но основополагающая мысль высказывается об искусстве. Впрочем, понимание искусства как модели природы (скажем общее — бытия) всегда было интимным убеждением романтизма, с которым вполне можно связать и Шопенгауэра. Объективность природы у Шопенгауэра делается субъективностью идеи у Бахтина. Слова о правоте выходящих на сцену и начинающих говорить персонажей великих писателей вполне могли бы появиться на страницах «Проблем поэтики Достоевского». За всем различием терминологии — тождественное, в сущности, понимание экзистенции человека, как она явлена у гениальных писателей. Ибо эстетическое измерение литературы не должно быть самодостаточным и уводить от понимания того, что здесь в литературе, дан некий идеальный вариант общественной жизни, той «политики», о которой писал Томас Манн. В одном месте своей книги Бахтин обмолвился — и намекнул на то, как нужно понимать интимный план его трактовки Достоевского: он сказал, что наиболее адекватным аналогом художественной системы Достоевского является в историческом мире христианская идея Церкви как мистической общности неслиянных и нераздельных душ. За личиной нейтрального литературоведа таился верующий христианин. Возникает вопрос: нельзя ли обнаружить се-кулярный вариант такой аналогии, и не будет ли этим секуляр-ным вариантом — демократия? Так в нашем контексте демократия обретает если не религиозный смысл, то соотнесенность с религиозными содержаниями. Во всяком случае, у Томаса Манна в «Размышлениях аполитичного» обнаруживается подобное соотнесение понятия демократии с тем Достоевским, о котором писал М. М. Бахтин.
