*Уже в ходе дискуссии по докладу я должен отвергнуть упрек в том, что отождествляю мистику и католицизм. То, что католицизм как синкретическое учение содержит много элементов, не тождественных мистике, выше было уже ясно сказано. В то же время на Западе во второй половине средневековья мистика является характерной формой более высокой католической набожности — факт, который не станет оспаривать никто, кто знает католическую молитвенную и назидательную литературу. При этом не следует забывать, что в индивидуальной набожности действуют и другие мотивы: евангелический Иисус и павло-иоанновская вера в Христа, староцерковная литургия, староцерковная догма, дух ордена Бенедиктинцев, раннесредневековое покаяние. Но все эти мотивы подчинены в католической набожности лейтмотиву мистики: мистика — владыка; все более древние формы религиозной жизни находятся в услужении у нее. Так же и в протестантизме есть мистика; евангелическая набожность имеет даже больший мистический уклон. чем это предполагалось ранее. Но при этом она, как решительно подчеркнул Ричль в отношении пиетизма — не евангелическая и зависима от католической мистики. Евангелическая молитвенная и назидательная литература обязана своим мистическим налетом влиянию католической богословской литературы, которое стало заметно уже во второй половине века Реформации. (Ср.: А 11 h a u s P. Zur Charakteristik der evangelischen Gebetsliteratur im Reformationsjahrhundert, 1914.) Так же „ ценное богатство евангелических церковных песнопений показывает мистическое католическое влияние, которое не было осознанным. В пиетизме Германии и Нидерландах оживает пламенная эротика средневековой бернардинской монастырской мистики. Уравновешенная Арнольдом и Терстегеном духовная мистика есть лишь протестантский отпечаток католического квиетизма, завершенного в Молиносе. Так, история возникновения протестантской мистики доказывает весьма спорное утверждение, что мистика есть индивидуальная католическая набожность вообще. Протестантские «спиритуалисты» (Швенкфельд, Себастьян Франк, Себастьян Кас-телльон, Дирк Корнхирт, Джордж Фоке) не являются действительно мистиками, несмотря на очевидное влияние на них мистики Экхарта — Таулера. Их духовный энтузиазм, сделавший их равнодушными к любому внешнему авторитету Писания, в основе своей не мистический, а исконно христианский. Он оттеснил другие (и более важные) элементы пророческо-израильской и исконной христианско-павловской набожности: веру в Откровение Бога и спасительную весть в истории, приобретя тем самым мистический вид. По своему внутреннему духу «спиритуалисты» тесно связаны с набожностью, господствующей в протестантских сектах, особенно у крестителей. ** На возникшее в ходе дискуссии возражение, что католический модернизм был осужден Пием X и поэтому не может рассматриваться как католический, я должен ответить: «Официальное осуждение церковными властями церковного или теологического направления не является (с чисто историко-религиозной точки зрения) достаточно авторитетным для квалификации его как католичества. В истории церкви нередко бывают случаи, что то или иное течение на первых порах подвергается нападкам, потом к нему относятся терпимо, а в дальнейшем даже санкционируют. Ничто не является более показательным в этом отношении, чем изначальное осуждение Римом применения аристотелевской философии в теологии; потом аристотелизм посредством Фомы добился церковного признания, и, наконец, Пий X под угрозой церковного наказания рекомендовал его к применению. Трагическая ирония состоит в том, что (как установил впервые Тирелл в «Hibbert Journal» Januar-heft. 1908) Пий X в «Encyclica Pascendi» осудил модернизм в таких же выражениях, в каких Грегорий IX в «Epistala ad magistros theologiae Parisienses» (1328) осудил рекомендованный ныне Пием X томистский аристотелизм. При этом он явно цитирует тот же документ: «Quidam apud vos, spiritu vanitatis ut uter distenti, positos a partibus terminos profana transferre satagunt novitate; coelestis paginae intellectum... ad doctrinam philosophicam rationalium inclinando, ad ostentationen scien-tiae, non profectum aliquem auditorum... ipsi, doctrinis variis et peregrinis abducti, redigunt caput in caudam, et ancillae cogunt famulari reginam» (Denzinger 379, Michelitsch, Der Syllabus Pius X. 1908. 215).
1. Клиенту следует дать точные инструкции о роли, которую он должен представить. 2. Следует показать клиенту желаемое исполнение и затем удостовериться, что клиент отметил характерные аспекты поведения в тренируемой ситуации. 3. Клиент должен исполнить роль, которую он только что наблюдал. Роль нужно представить открыто (в действии) или скрыто (мысленно повторить действие). 4. Следует обеспечить правильную обратную связь с клиентом относительно различных аспектов исполнения, дать новые инструкции и проиллюстрировать навыки, которые необходимо улучшить. 5. Одобрить попытку клиента следовать инструкции и поощрить его на дальнейшие ролевые игры (Becker et al., 1987, p. 42-43).
Кроме того, примеры холистического мышления можно обнаружить у творческих личностей, которые способны порвать с прошлым и взглянуть дальше общепринятого в осмыслении новых возможностей. Такое мышление требует свободы, открытости новому и способности не бояться перемен и неопределенности. Некоторые люди воспринимают неопределенность со страхом, но другим людям она приносит радость возможности решить творческую задачу самоактуализации. Маслоу (1970) писал, что творческие люди концентрируют усилия вокруг проблемы, а не вокруг средств для ее решения. Люди, уделяющие основное внимание проблеме, прежде всего думают о поставленной цели и о том, какие качества и усилия требуются для ее достижения. С другой стороны, индивиды, сосредоточивающие внимание почти исключительно на средствах достижения цели, часто так обеспокоены мелкими техническими подробностями и методами, что самая обычная, простая работа тонет у них в огромном количестве деталей. Индивиды, уделяющие основное внимание проблеме, контрастируют с индивидами, занятыми только собственным эго (пример дефицитарного познания), которые видят, скорее, то, что хотят увидеть, а не то, что есть на самом деле. «Я» Маслоу определяет «я» как сердцевину индивида, как его сущность — его вкусы, духовные ценности, жизненные цели. Для самоактуализации очень важно понять собственную природу и действовать в соответствии с ней. Самоактуализирующиеся люди, пришедшие к более высокому уровню мудрости, здоровья и самовыражения, могут многому научить нас, иногда может показаться, что это вообще человеческие существа, имеющие другую природу (Maslow, 1968, р. 71). Маслоу подходит к изучению «я», исследуя индивидов, которые не имеют глубоких внутренних противоречий и являют собой наилучшие примеры самовыражения и самоактуализации. Однако он не рассматривает «я» как некую особую структуру в пределах личности. Психотерапевт Для Маслоу, как и для Роджерса, психотерапия может быть эффективной в первую очередь потому, что предполагает интимные и доверительные отношения психотерапевта с другим человеком. Так же как и Адлер, Маслоу считал, что хороший психотерапевт подобен старшему брату или сестре, то есть какому-то заботливому и любящему человеку. Но кроме этой модели Маслоу предлагал модель по типу Taoist helper (даосского «помощника»), то есть участие человека, предлагающего свою помощь, но ни во что не вмешивающегося. Примером такой модели может быть хороший тренер, который работает с естественными данными спортсмена, для того чтобы отшлифовать и подчеркнуть особенности его стиля. Умелый тренер не пытается заставить всех спортсменов следовать какому-то одному образу. Хорошие родители тоже подобны Taoist helper, они не лишают ребенка самостоятельности и не делают все за него. Лучше всего ребенок развивается, если им умело и незаметно руководят, но при этом не вмешиваются во все, что он делает. «Уже указывалось, что [психотерапевт может повторять одни и те же ошибки в течение 40 лет и потом назвать это «богатым клиническим экспериментом»» (Maslow, 1968, р. 87). Хотя сам Маслоу в течение нескольких лет подвергался психоанализу и таким образом получил неформальную тренировку в психотерапии, его интересы всегда сосредоточивались, скорее, вокруг научно-исследовательской работы и работы над книгами, чем вокруг реальной практики психотерапии. Маслоу (1987) видел важное различие между тем, что он называл терапией основных потребностей, предназначенной для того, чтобы помочь людям удовлетворить потребности в безопасности, принадлежности, любви и уважении, и терапией «сути» (insight), то есть терапией, более глубоко связанной со сложными и высокими по иерархии потребностями духовной жизни, требующей серьезного и длительного процесса самопознания.
