6. Клиент хотя бы в малой степени воспринимает безусловное позитивное отношение и эмпатическое понимание. ТО Происходят позитивные терапевтические изменения» (Rogers, 1957). Многие исследователи поддерживают данные базовые условия эффективной терапии (Mitchell, Bozarth, & Krauft, 1977; Rogers, 1967; Traux & Mitchell, 1971). Рачман и Уилсон (Rachman & Wilson, 1980), придерживающиеся строгих бихевиористских взглядов, проанализировали деятельность крупнейших психотерапевтических школ и пришли к выводу, что прежние исследования были не в состоянии определить и измерить переменную релевантности терапевта, но дополнительные разработки (Farber, Brink, & Raskin, 1996; Paterson, 1984; Raskin, 1986) по-прежнему демонстрируют прямую зависимость между эмпатическими отношениями терапевт—клиент и позитивными изменениями личности клиента. Пока между исследователями идут дебаты, фундаментальные требования Роджерса к психотерапевтам уже включены в большинство программ по консультированию и тренингу, в частности, они включены в программы, организуемые для телефонных операторов, работающих на «горячих линиях», или в местных кризисных центрах; их учитывает в своих программах духовенство; социальные работники; терапевты, занимающиеся семейным и детским консультированием; психологи различных направлений. Собственные исследования увели Роджерса от пропаганды «метода». Он пришел к выводу, что терапия — не наука, возможно, даже не искусство; это отношения, зависящие отчасти от душевного здоровья терапевта, которые дают ему возможность заронить и взрастить семена этого здоровья в клиенте (Rogers, 1977). Группы встреч Роджерс отстаивал мнение о том, что все люди, независимо от того, являются они экспертами или нет, обладают врожденными терапевтическими способностями. Закономерным было увлечение Роджерса работой с группами встреч. Переехав в Калифорнию, он много времени посвящал организации работы групп, участию в их работе и оценке группового опыта. История Кроме курсов групповой терапии, встречи групп имеют историю, предшествовавшую их популярности в 50-е и 60-е годы. В рамках протестантской традиции и в меньшей степени в хасидском иудаизме существовал опыт группового общения, который использовался для того, чтобы изменить отношении людей к самим себе и их взаимодействию с другими. Техника подобных встреч состояла в организации общения небольшой группы людей приблизительно одинакового статуса, в котором создавалась атмосфера честности и открытости, сосредоточенности на происходящем здесь и сейчас, обстановка тепла и поддержки (Ogden, 1972).
Allport G. W. (1968b). Personality: Contemporary viewpoints (1). In D. Sills (Ed.). International encyclopedia of the social sciences. New York: Macmillan and Free Press. Allport G. W., Allport F. H. (1928). A-S reaction study. Boston: Houghton Mifflin. Allport G. W., Vernon P. E.., Lindzey G. (1960). A study of values (3rd ed.). Boston: Houghton Mifflin. Baldwin A. (1942). Personal structure analysis: A statistical method for investigating the single personality. Journal of Abnormal and Social Psychology, 37, 163-183. Baumeister R. F., Tice D. M. (1988). Meta-traits. Journal of Personality, 56, 571-598.
На этом свободном и творческом отношении к авторитету слова Бога покоится также суверенная самостоятельность, которая отличает толкование Евангелия у Лютера, самостоятельность и свобода, которую вновь быстро забыла старая протестантская теология. В отличие от любого механического учения о богодухновенности он приписывает отдельным местам Ветхого и Нового Завета неодинаковую религиозную ценность. «Следует четко выбрать из всех книг те, которые являются наилучшими»43. Лютер создал собственное исследование о требованиях к истолкованию всего Писания. Это же постоянно делали и мистики, но в то время как искусство аллегории, найденное Филоном, вносит их возвышенные мистические переживания в Писание, берущее свое начало от совершенно иной религии, Лютер отклонил это искусство и понял, и истолковал Писание исходя из основного события библейско-пророческой веры, чье чистейшее воплощение нашел он у Павла и Иоанна и которое было родственно по духу его собственным переживаниям. «Это единственный пробный камень, позволяющий придирчиво рассмотреть все книги, чтобы увидеть, вращаются ли они вокруг Христа или нет»41. Так Лютер соединил сильнейшую личностную веру в авторитет с радикальной личностной свободой. В то время как мистики сначала пассивно подчинялись безличностному авторитету и на вершине своей внутренней жизни радикально освобождались от него, Лютер поклоняется во всей своей религиозной жизни личностному авторитету Божьего слова и в то же время противостоит ему в полной свободе. Краткость отведенного мне времени заставляет лишь вкратце осветить целый ряд важных различий между католической мистикой и религией Лютера и перейти к основному выводу. Для мистики вина находится в обособленности индивидуального существования; грех есть не что иное, как упорство в индивидуальном существовании, в собственной воле, алчность. Вина в своей основе есть лишь метафизический рок, судьба, греховное эгоистическое упорство, только лишь происшествие, которое не затрагивает внутреннее ядро человека, глубины его души45. Поэтому грех есть нечто несуществующее, ????, по Ареопагиту46, "longe a Deo esse" («находиться далеко от Бога» — лат.), согласно терминологии Августина4'. Для библейской религии, наоборот, грех находится в личностном разладе с нравственным порядком, установленным Богом, в отступлении от Бога, в недостатке веры и доверия к Богу: «Тебе, Тебе единому согрешил я» (Пс. 50, 6). Расстояние, которое отделяет человека от Бога, есть не метафизическое, а этическое: грех — милость, вина — справедливость, проклятие — прощение; это большие проблемы библейской набожности. Грех для нее есть ужасная реальность, чувство вины достигает придавливающей вину силы, которой никогда не достигает чувство ничтожности у мистика, несмотря на все безмерное самоуничижение.
