Ключ к раскрытию этого положения в теории Адлера мы находим в его концепции стиля жизни. Основы стиля жизни закладываются в ранних ощущениях собственной неполноценности и в компенсации. Стиль жизни формируется примерно к пяти годам и далее влияет на все аспекты поведения человека. Именно благодаря стилю жизни люди до конца своих дней борются за превосходство и постоянно стремятся к достижению фиктивных целей, сформированных в раннем детстве. И несмотря на то, что стиль жизни может заявлять о себе в разные периоды по-разному, он, по существу, не меняется на протяжении жизни. Таким образом, принятие Адлером положения неизменности не подлежит сомнению. Субъективность—объективность. Адлер полностью разделял положение субъективности. Начиная с принципа «индивидуальной субъективности», положенного в основу его теории, субъективность совершенно очевидно просматривается практически в каждой основной концепции индивидуальной психологии. Например, объективная позиция ребенка в семье не имеет такого значения для формирования структуры личности, как субъективный смысл, который ребенок вкладывает в ситуацию, создавшуюся в связи с порядковым номером его рождения. Также и социальный интерес вначале проявляется скорее как функция от того, как ребенок объясняет для себя поведение матери, чем как ответ на объективный характер этого поведения. Субъективность также отчетливо видна в концепции фикционного финализма. По Адлеру, стиль жизни целиком основан на неотступном следовании индивидуума субъективной фиктивной цели, представленной в таком виде, как он воспринимает ее в настоящем. Адлер использовал термин «схема апперцепции» [Апперцепция — зависимость восприятия от прошлого опыта и индивидуальных особенностей человека. (Прим. перев.)] для описания процесса, посредством которого каждый из нас интерпретирует события своей жизни (Adler, 1956). Согласно Адлеру, до того как объективные события начнут как-то влиять на личность или поведение, они сначала преобразуются под опосредующим влиянием психологического метаболизма этой субъективной схемы. «Мы предположили и сочли верным, что концептуальный мир как таковой является субъективным в своем устройстве... Все, что мы воспринимаем, исключительно субъективно» (Adler, 1956, р. 83). Таким образом, интерпретация составляет основной принцип в восприятии мира человеком. Совершенно очевидно, что Адлер исходил из положения субъективности в отношении природы человека. Проактивность—реактивность. Как отмечалось выше, основное теоретическое положение индивидуальной психологии касается того, что «жизнь человека представляет собой динамическое стремление к превосходству». В этом стремлении мы усматриваем подтверждение абсолютной приверженности Адлера положению проактивности. В его теории причинность поведения всегда находится внутри индивидуума, особенно в упорном, нацеленном на будущее и всепоглощающем стремлении к превосходству и совершенству. В действительности Адлер постулирует существование только одной проактивной и динамической силы, лежащей в основе всей человеческой активности — поиск совершенства в жизни. Укоренившееся в субъективных переживаниях собственной неполноценности в младенчестве и в детстве, это вездесущее сильное желание направлено на достижение фиктивной цели, поставленной самим индивидуумом; вся жизненная активность выстраивается вокруг нее. Личность в теории Адлера не просто реагирует на внешние стимулы из окружающей среды: она описана исключительно в терминах стремления, созданного собственным «Я» и ориентированного в будущее. Гомеостаз—гетеростаз. Чтобы оценить позицию Адлера по этому положению, стоит привести одну короткую цитату: «Движение от минуса к плюсу бесконечно. Стремление снизу вверх никогда не прекратится» (Adler, 1930, р. 398). Совершенно очевидно, что этого не мог сказать теоретик, преданный идее гомеостаза — тот, кто считает, что людей побуждает к действиям необходимость снимать напряжение и сохранять состояние внутреннего равновесия. В приведенном высказывании ясно угадывается идея увеличения напряжения за счет постоянного стремления двигаться «от минуса к плюсу» и «снизу вверх». То, что Адлер строго придерживался положения гетеростаза, видно из его формулировки основного жизненного мотива — концепции стремления к превосходству. В этом бесконечном стремлении люди не снимают напряжения, они генерируют его для продолжения борьбы за достижение своих фиктивных целей. Однако версия гетеростаза Адлера в чем-то отлична от тех, с которыми мы сталкиваемся в современной гуманистической и феноменологической психологии. В их понимании гетеростаз предстает в виде самореализации личности (то есть постоянного движения в направлении актуализации ее потенциальных возможностей). Как правило, эти потенциальные возможности считаются врожденными, а человек просто следует по пути развития, чтобы их реализовать. В адлеровской трактовке гетеростаза люди рассматриваются как постоянно стремящиеся к превосходству и конечной фиктивной цели. Это создает ощущение, что люди скорее наилучшим образом выполняют свою субъективную жизненную миссию, чем просто реализуют все свои возможности. Таким образом, можно утверждать, что в теории Адлера люди растут как личности в направлении, противоположном своим первоначальным склонностям и потенциям в той степени, в какой их стремление к превосходству, стиль жизни и фиктивные цели коренятся в более раннем чувстве неполноценности. Тем не менее, с точки зрения индивидуальной психологии, люди развиваются, продвигаются вперед и продуцируют усиление напряжения — что доказывает сильную приверженность Адлера положению гетеростаза.
Лягте на пол и расслабьтесь. Вы можете ощущать и сознавать, как пол давит на некоторые части вашего тела; вы можете также чувствовать, что отдельные части вашего тела напряжены, а другие свободны от напряжений. Некоторые люди могут чувствовать себя легко, другие — ощущать некоторую тяжесть. Одни могут чувствовать себя так, будто они хорошо отдохнули, другие — наоборот, будто они устали. Любую информацию, идущую к вам изнутри или снаружи вашего существа, постарайтесь принять, не давая ей никаких оценок, не вешая на нее никаких ярлыков. Не пытайтесь торопить приход вашего осознания: оно придет в нужное время. Чувствовать себя напряженно не значит чувствовать себя неправильно, чувствовать себя свободно не значит чувствовать себя правильно. Эти категории здесь не подходят, поскольку упражнение направлено на приобретение опыта. Как только ваше стремление ускорить события начнет убывать, ощущения будут становиться все более богатыми и полными. Вы можете почувствовать и осознать некоторые изменения, происходящие сами по себе. Напряжение может смениться расслаблением, и лежать на полу вам станет намного удобней. Вы можете почувствовать и осознать некоторые изменения и в вашем дыхании. --- Оценка Различные системы психоанализа, ориентированные на телесность, которые независимо друг от друга возникли в самых разных частях земного шара, имеют между собой много общего. Все они пропагандируют недеяние, смысл которого заключается в том, чтобы позволить нашему телу функционировать естественно и спокойно. Все должно способствовать тому, чтобы наша деятельность носила не напряженный, натужный, а свободный характер, чтобы человек научился редуцировать узлы напряжения в своем теле. Во всех этих системах нет разделения человеческого существа на душу и тело, их адепты воспринимают его как единое целое, как непрерывный психофизиологический процесс, в котором любые изменения любого уровня неизбежно сказываются на деятельности всех его частей. Между этими системами существуют и некоторые любопытные различия. Каждая из них, так сказать, специализируется на одной конкретной области физического функционирования нашего организма. Райхианская и биоэнергетическая терапии имеют дело с эмоционально нагруженными блоками тела, в то время как рольфинг работает над реструктуризацией разрегулированностей, возникших в результате физических травм или иных причин. Техника Александера фокусирует свое внимание не на структуре нашего организма, а на проблемах владения собственным телом. Метод Фельденкрейса также имеет дело с владением телом, однако предлагаемые им упражнения включают в себя сравнительно более сложные модели поведения с целью восстановления физической эффективности и работоспособности нашего тела. Система сенсорного самосознания сосредоточивает свою работу на ощущениях, осязании и чувствах, вызываемых прикосновениями к нам окружающего мира, на проблемах большего осознания взаимодействия нашего тела и окружающего мира. Последователи всех этих систем учатся избавляться от излишней напряженности, быть более «естественными» как во время работы, так и во время отдыха. Все они стремятся к устранению мешающих нам узлов напряжений, которые есть у каждого, к возвращению в состояние активного недеяния. Активным недеянием мы даем возможность нашему телу функционировать, не находясь в постоянном напряжении, на грани срыва, но свободно, естественно и эффективно. Последователи всех этих систем разделяют убеждение в том, что нам нет нужды учиться чему-либо непременно новому или до одурения накачивать себе мышцы. Самым важным здесь считается отбросить, позабыть все приобретенные нами в детстве и в зрелом возрасте дурные привычки и вновь вернуться к состоянию естественной мудрости, гармоничного функционирования и равновесия нашего тела. Системы, ориентированные на телесность, придерживаются основополагающих идей Райха о том, что для психологического совершенства всем нам необходимо совершенствовать наше тело в направлении естественного состояния, свободного от оков какого бы то ни было панциря. Мы способны исправить искажения, оставленные нам перенесенными в прошлом травмами, ослабить напряжения, возникшие в результате прошлых страхов, для того чтобы достичь реализации всех наших возможностей в качестве энергичных, способных глубоко чувствовать, восприимчивых человеческих существ. Теория из первоисточника. Отрывок из «Я и оргон» Нижеприведенный отрывок взят из книги Орсона Бина «Я и оргон». Это рассказ о переживаниях актера в процессе райхианской терапии с доктором Элсвортом Бейкером, выдающимся райхианским терапевтом.
В своем послесловии к лекциям Дюркгейма о прагматизме современный теоретик X. Йоас сформулировал одну из сторон этой проблемы. Йоас ставит вопрос о том, предполагает ли тезис Дюркгейма о социальном конституировании категорий изначально ясное разделение или же неразличенность социального и не-социального. Йоас указывает, что само это разграничение в архаических культурах отличалось от наших представлений, ибо из числа субъектов в них часто исключались, например, «чужаки», а, с другой стороны, включались сюда умершие, отдельные растения и животные. В общем, такова была и точка зрения Дюркгейма. «Но если мы примем изначальую неразличенность социального и не-социального, то разговор о том, что классификация социального только переносится на не-социальное, теряет тогда всякий смысл... Однако если теория социального конституирования должна отличать границы социального мира на уровне исследуемой'культуры от границ своего собственного, то отсюда следует, что по меньшей мере происхождение различения социального и не-социального может рассматриваться лишь такой теорией, которая своим исходным пунктом делает всю сферу встроенной в природу общественной жизни» 34. (Для Йоаса, в частности, очень важно, что Дюркгейм не рассматривает повседневную интеракцию людей, анализируя социальное конституирование категорий.) Общество, как его описывает Дюркгейм, — это еще не вся социальность, между тем как именно этой неисчерпывающей социальности приписывается основная роль в конституировании общих категорий. Другая сторона проблемы состоит в том, что Дюркгейм иногда делает общеонтологические высказывания. Так, в четырнадцатой лекции о прагматизме он говорит о «реальности», которая никогда не прекращала быть тем, что она есть, а только становилась сложнее. Помимо изначального, наиболее прочного физического мира, образуются, не отрицая его, мир биологический и мир социальный. Те же самые законы, которые некогда господствовали в «первичном тумане», продолжают действовать и ныне в стабилизировавшемся универсуме35. А в заключительной, двадцатой лекции Дюркгейм говорит: «Потребность в различении и разделении присуща вещам; дело не только в потребностях духа. Вещи содержат в себе преизбыток различных элементов, могущих быть разграниченными частей и разных аспектов. Следовательно, имеются могущие быть различенными элементы, ибо они сами стремятся к тому, чтобы обособиться, но не так, чтобы дело дошло когда-либо до полного разделения. В социальной жизни индивидуализация является лишь одной из многочисленных форм, которые принимает эта тенденция к различению»36.
