Маркс сочетал по сути реляционную концепцию обществоведения и преобразовательную модель деятельности общественного человека с дополнительной предпосылкой — историческим материализмом, — т. е. учением, что материальное производство в конечном счете определяет все остальное в общественной жизни40. Как теперь хорошо известно, хотя и можно априорно утверждать, что материальное производство есть необходимое условие общественной жизни, но нельзя доказать, что оно в конечном счете определяющее (достаточное) условие. И потому, подобно любой другой концептуальной разработке или парадигме в науке, исторический материализм может быть оправдан только его плодотворностью в порождении проектов, богатых исследовательскими программами, способными дать жизнь цепи теорий с постоянно нарастающей объяснительной силой. Не самая малая из проблем, стоящих перед историческим материализмом, заключается в том, что хотя в отдельных областях достигнут значительный прогресс в объяснениях, общая парадигма сама по себе все еще ждет адекватной формулировки. (Стоит только подумать о проблеме согласования тезиса об относительной автономии надстройки с положением о ее детерминации в конечном счете базисом41.) Сомнительно, чтобы какая-нибудь тема в философии развивалась более догматично, чем тема внутренних отношений. Учение, что все отношения внешние, скрыто присутствует в теории причинности Юма, где оно свернуто в понятии контингентности причинной связи. Но это учение фактически приняла целая ортодоксальная (эмпирицистская и неокантианская) традиция в философии науки. Напротив, рационалисты, абсолютные идеалисты и поклонники диалектики Гегеля или Бергсона обычно становились приверженцами равно ошибочного воззрения, что все отношения — внутренние. Здесь снова основное философское различие проходит по линии, разделяющей марксиста и немарксиста. Колетти и Оллман42 представляют лишь самые последние и особенно крайние варианты позиций, уже полностью развитых внутри марксизма по меньшей мере со времен Гильфердинга и Дицгена. Теперь важно признать, что некоторые отношения могут быть внутренними, а другие нет. Более того, некоторые природные отношения (вроде отношений между магнитом и его полями) являются внутренними, а многие социальные отношения (типа тех, что возникают между двумя велосипедистами в кроссе) нет. В принципе это открытый вопрос, является или нет какое-то конкретное отношение в историческом времени внутренним.
Сексуальный инстинкт (Sexual instinct). Идея Фрейда о том, что людьми движет стремление к сексуальному удовлетворению или удовольствию. Сознание (Conscious). Мысли и чувства, которые индивидуум осознает в любой данный момент. Сопротивление (Resistance). Тенденция сопротивляться раскрытию подавленного материала в ходе терапии; также тенденция сохранять модели защитного поведения путем досрочного прерывания психотерапии. Страх кастрации (Castration anxiety). Испытываемый маленькими мальчиками страх, что отец кастрирует их по причине сексуального соперничества из-за матери. Структурная модель (Structural model). Постулированное Фрейдом разделение структуры личности на три уровня: ид, эго и суперэго. Сублимация (Sublimation). Форма замещения, при которой импульсы ид направляются на социально приемлемую активность.
Как и эмоции, интеллект считается основным элементом психологических процессов. Эриксон не отводит интеллекту какую-то особую роль. Однако он подчеркивает решающую роль интеллектуальных способностей в формировании чувства уверенности в тот период, когда человеку приходится справляться с задачами технологического общества, формировать чувство идентичности, выбирать приемлемую профессию и роль в обществе. Самость Согласно эриксоновской теории, ощущение идентичности включает как идентичность эго, так и развитие ощущения самости (self). «Эго надо понимать как главную и отчасти бессознательно действующую причинность, которая на каждой стадии жизни взаимодействует с изменяющейся самостью... То, что в таком случае можно назвать самоидентичностью (self-identity), возникает из ощущений, в которых временно перепутанные самости успешно реинтегрируются в ансамбль ролей, обеспечивающих социальное признание. Таким образом, можно сказать, что формирование идентичности имеет два аспекта — самости (self) и эго (ego)» (1968, р. 211). Самоидентичность достигается в результате интеграции наших прошлых и настоящих социальных ролей и образов себя. «Психоанализ можно назвать первой систематической и активной «экспансией сознания». Такая экспансия необходима, если человек хочет уловить суть дела и способен сверхидентифицироваться с ней» (Erikson in: Evans, 1969, p. 98). Психотерапевт Эриксон писал, что опытный психотерапевт интуитивно чувствует потенциал личностного роста и развития пациента. Работа психотерапевта заключается в том, чтобы поощрять этот рост, а не навязывать пациенту свой собственный прошлый опыт или видение будущего. Под таким углом и надо рассматривать требование психоанализа, чтобы психотерапевт сам подвергался обучающему анализу. Особо подчеркивается значение переноса аффекта с одного объекта на другой и контрпереноса (возникновение подавляемых эмоций у самого психоаналитика). Перенос аффекта касается как позитивных, так и негативных чувств, которые пациенты испытывают к лечащему врачу. Часто это сильные иррациональные эмоции, источник которых в детских взаимоотношениях пациента с родителями. Сознательное понимание динамики переноса крайне важно в психотерапии. Психотерапевты могут испытывать как позитивные, так и негативные подавляемые эмоции к своим пациентам. «Жизнь каждого пациента, который ко мне приходит, находится в его собственных руках», — говорил Юнг. В ответ Эриксон так прокомментировал его высказывание: «Это правда, однако все же следует добавить, что он пришел именно ко мне, а не к кому-то другому, и потом он никогда уже не станет тем же самым человеком, каким был, и я — тоже» (Erikson in: Evans, 1969, p. 103). В свете современного психологического понимания Эриксон дал новую формулировку «Золотому правилу» — «Golden Rule» (англ.), заключающемуся в том, что с другими надо поступать так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Он пишет, что моральные поступки делают сильнее того, кто их совершает (психотерапевта), укрепляют пациента и расширяют взаимоотношения между двумя личностями. В терапии эта версия «Золотого правила» подразумевает следующее: «Психотерапевт должен развиваться как практик и как личность пропорционально излечению пациента как пациента и личности, так как их реальные взаимоотношения выходят за рамки отношений врач — больной. Опыт общения с психотерапевтом дает излечившемуся пациенту возможность развивать дальше и передавать окружающим разумное и здравое отношение к миру, являющееся существенной частью этического взгляда на вещи» (Erikson, 1964, р. 236-237).
