Отрицание. Когда человек отказывается признавать, что произошло неприятное событие, это значит, что он включает такой защитный механизм, как отрицание. Представим себе отца, который отказывается поверить в то, что его дочь изнасилована и зверски убита; он ведет себя так, как будто ничего подобного не происходило. Или вообразите ребенка, отрицающего смерть любимой кошки и упорно продолжающего верить, что она все еще жива. Отрицание реальности имеет место и тогда, когда люди говорят или настаивают: «Этого со мной просто не может случиться», несмотря на очевидные доказательства обратного (так бывает, когда врач сообщает пациенту, что у него смертельное заболевание). Согласно Фрейду, отрицание наиболее типично для маленьких детей и индивидуумов более старшего возраста со сниженным интеллектом (хотя люди зрелые и нормально развитые тоже могут иногда использовать отрицание в сильно травмирующих ситуациях). Отрицание и другие описанные защитные механизмы представляют собой пути, используемые психикой перед лицом внутренней и внешней угрозы. В каждом случае для создания защиты расходуется психологическая энергия, вследствие чего ограничивается гибкость и сила эго. Более того, чем более эффективно действуют защитные механизмы, тем более искаженную картину наших потребностей, страхов и стремлений они создают. Фрейд заметил, что мы все в какой-то степени используем защитные механизмы и это становится нежелательным только в том случае, если мы чрезмерно на них полагаемся. Зерна серьезных психологических проблем падают на благоприятную почву только тогда, когда наши способы защиты, за исключением сублимации, приводят к искажению реальности (Vaillant, 1986). Завершив обсуждение ключевых психоаналитических концепций Фрейда, обратимся к исходным положениям, лежащим в основе его глубокой теории человеческой природы. Основные положения Фрейда относительно природы человека Объединяющая идея этой книги состоит в том, что все теоретики личности придерживаются определенных исходных (основных) положений о природе человека. К тому же эти положения, которые невозможно подтвердить или опровергнуть, помогают устанавливать основные черты различия и сходства между существующими теоретическими направлениями. Теперь, когда мы рассмотрели ключевые концепции психоаналитической теории, проанализируем позицию Фрейда по этим девяти положениям, перечисленным в главе 1. Его позиция по соответствующим положениям выглядит следующим образом (рис. 3-2). Сильная Умерен-ная Слабая Средняя Слабая Умерен-ная Сильная
Kaplan, A. G. (1984). The "self-in-relation": Implications for depression in women. Work in progress (No. 14). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Kaplan, A., & Klein, R. (1990). Women and suicide: The cry for connection. Work in progress (No. 46). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Kaplan, M. (1983). A woman's view of DSM III. American Psychologist, 38, 786-792. Kilbourne, J., & Surrey, I. (1991). Women, addiction, and codependency. Colloquium Presentation. Stone Center, Wellesley College. Kobayashi, J. S. (1989). Depathologizing dependency: Two perspectives. Psychiatric Annals, 19, 653-658. Miller, J. B. (1986). What do we mean by relationships? Work in progress (No. 22). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Miller, J. B. (1988). Connections, disconnections and violations. Work in progress (No. 33). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Miller, J. В., & Stiver, I. P. (1991). A relational reframing of therapy. Work in progress (No. 52). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Miller, J. В., & Surrey, J. L. (1989). Revisioning women's anger: The personal and the global. Work in progress (No. 43). Wellesley, MA: Stone Center Working Paper Series. Mirkin, M. (1990). Eating disorders: A feminist structural family therapy perspective. In M. Mirkin (Ed.), The social and political contexts in family therapy. Boston: Allyn & Bacon.
Развиваемая здесь преобразовательная модель социальной деятельности, как мы увидим, требует реляционной концепции предмета общественных наук. Согласно этой концепции, «общество не состоит из индивидов [или, могли бы мы добавить, групп], а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды [и группы] находятся друг к другу» 2. И тогда станет ясно, что главное движение в научной теории — это движение от явных проявлений общественной жизни, понятийно выраженных в опыте участвующих в ней социальных субъектов, к тем существенным отношениям, которые делают необходимыми эти проявления. Такие отношения субъекты могут сознавать или не сознавать. И как раз благодаря способности общественной науки прояснять такие отношения, она, возможно, начнет играть «освободительную» роль. Но освободительный потенциал общественной науки целиком зависит и является следствием ее контекстуальной объяснительной способности. В то время как очень немногие люди (по крайней мере вне круга профессиональных философов) в наши дни стали бы защищать тезис, что, например, магнитное поле — это только мысленная конструкция, — такой взгляд на общество остается широко распространенным. Конечно, в случае общества подобный взгляд склонен опираться на идею, что оно образовано (тем или иным путем) мыслью социальных деятелей или участников событий, а не, как в случае магнитного поля, мыслью наблюдателей или теоретиков (или, переходя на более утонченный уровень рассуждений, общество — это некое отношение типа шюцевской «адекватности»3, сформированное, возможно, каким-то процессом диалога или переговоров между двумя субъектами). В основе такого подхода чаще всего лежит мысль (никоим образом логически не необходимая для него4), что общество попросту состоит (в некотором смысле) из лиц и их действий вкупе или по отдельности. Сторонникам этих взглядов редко приходит в голову, что такая же мысленная цепь логически подразумевает их собственную сводимость (через законы и принципы нейрофизиологии) к положению неодушевленных вещей!
