Тело Социальные взаимоотношения Воля Эмоции Интеллект Самость Психотерапевт Оценка Теория из первоисточника. Из книги «Детство и общество» Итоги главы Ключевые понятия
16 хода на пенсию мужчин (60 лет) это соотношение увеличивается до 1393. Но самая тягостная картина среди тех, кому 70 и более лет, где соотношение мужчин и женщин 1 к 3. Наличие вдов среди тех, кому за 70 объяснимо военными потерями, тогда как повышенная смертность пятидесяти- шестидесятилетних мужчин в основном связана с неправильным образом жизни. Вдов среди женщин старше 60 лет вдвое больше, чем замужних. А из десяти женщин 70 лет и старше - 7 вдов и одна вообще никогда не была замужем. Среди семидесятилетних и старше женщин больше всего бездетных: 134 на 1000. У их сорокалетних "дочек" бездетных почти вдвое меньше, а вот, что касается высшего образования, то у старших женщин их только 60 на 1000, тогда как у "дочек" - 200 женщин из 1000 имеют высшее образование. На каждую тысячу семидесятилетних и старше женщин - 300 имеют начальное образование и столько же вообще не могут назвать, какое у них образование. У "дочек" такие ответы дали 14 человек из 1000. (Данные рассчитаны по Стат. сборнику "Россия в цифрах" М., 1996.) Невысокие уровни образования и квалификации обусловили небольшой размер пенсии пожилых женщин. Итак, если попытаться дать обобщенный портрет российского пожилого человека, то чаще всего это женщина в возрасте за 60 лет, с небольшой пенсией, вдова. 17 Глава II. ГЕНЕЗИС ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ.
Чтобы повысить остроту моих вопросов, я хочу сравнить два относительно новых образца индивидуалистской и коммуналистской концепций свободы. Соответственно защитником первой у меня будет Нозик, сторонником второй — Хабермас. Я выбрал Хабермаса потому, что его теория — это наиболее глубокая и оригинальная на сегодня перестройка коммуналистской концепции свободы, и выбрал Нозика, так как его книга «Анархия, государство и утопия», хотя, быть может, и не самая глубокая, дает самую радикальную защиту индивидуалистской концепции, какую я знаю. Я не собираюсь обсуждать здесь никаких деталей и вдаваться в антропологические и гносеологические посылки двух авторов. Поскольку речь зашла об этих посылках, то я думаю, что Хабермас, в основном, прав, а Нозик глубоко ошибается. Все, что я хочу, — это рассмотреть интересную формальную аналогию между двумя теориями. И Нозик, и Хабермас работают с некими .мегапринципами свободы, т. е. с принципами, которые определяют только формальные условия свободного общества без какого-либо конкретного содержания в виде институционных структур, форм жизни, форм объединения и т. д. У Нозика эти метапринципы суть принципы отрицательной свободы, сосредоточенной на правах собственности. У Хабермаса они — принципы рационального рассуждения. В обоих случаях метапринципы свободы определяют не утопическое состояние общества, а, как говорит Нозик, некий «каркас для утопий», «мета-утопию»21. У обоих формальные условия свободы определяют условия по существу плюралистического общества: метапринципы говорят, какие условия должны быть выполнены, чтобы конкретные содержания общественных отношений были признаны законными. И поскольку эти условия выполнены, любое содержание (институционные механизмы, формы жизни, индивидуального выбора, формы действий и т. д.) будет законным. В этом пункте аналогия кончается, ибо форма и содержание, очевидно, будут связаны друг с другом очень по-разному в зависимости от того, связывают ли их в соответствии с принципами рационального рассуждения или согласно принципам права собственности. Метапринципы рационального рассуждения суть, прежде всего, принципы построения институтов, обеспечивающих общественную свободу и демократическое принятие решений. В свете этих метапринципов права собственности предстают как возможное содержание демократического согласия (консенсуса). Напротив, метапринципы индивидуальных прав в первую очередь суть принципы негативной свободы. С точки зрения этих метапринципов демократическое участие является возможным содержанием соглашения (договора, контракта) между членами определенной группы общества. Как живописует Нозик: «Визионеры и помешанные, маньяки и святые, монахи и распутники, капиталисты, коммунисты и демократы, защитники фаланг (Фурье), дворцов труда (Флора Тристан), общинных деревень и кооперации (Оуэн), коммун взаимопомощи (Прудон), временных распределителей (Джозайя Уоррен), BruderhofoB, киббуцизма, ашрам кундалини йоги и т. д. — все имеют право на попытку осуществить свою мечту и внести в мир соблазнительный пример» . По сравнению с Хабермасом точка зрения Нозика, представляющая постмодернистскую версию либеральной утопии, совершает головоломную перестановку формы и содержания. Но почему считать это головоломкой, а не просто абсурдом? Я думаю, можно было бы легко показать, что это нелепо во многих отношениях на основании антропологии, социологии и теории рациональности и особенно нелепо потому, что Нозик даже не задается вопросом, а как граждане его утопического государства могут быть уверены, что метапринципы их свободы правильно воплощены в практику? Это именно тот этап, на котором Локк и Кант стали бы развивать теорию представительного правления (а Гоббс — концепцию государства-Левиафана). На первый взгляд и с философской точки зрения, все говорит против либеральной утопии Нозика. Кажется очевидным, что коммуналистская перспектива в духе Хабермаса гораздо более последовательна в обрисовке формальной концепции свободы, если такая вообще нужна. Причина, по которой я тем не менее нахожу нечто проблемное (а не просто нелепое) для «коммуналиста» в построении Нозика, состоит в том, что оно может быть понято как некое описание гражданского общества в смысле Гегеля. Но если это построение понять таким образом, т. е. как узаконение сферы отрицательной свободы в современном государстве, сферы, которая структурно отлична и в некотором смысле независима от коллективной сферы публичных дебатов и формирования демократической воли, тогда возникает вопрос, можно ли конструкцию типа нозиковой рассматривать в том же духе, как Гегель рассматривал теории естественного права: как способ выражения одного основного измерения свободы в современном мире, именно, отрицательной свободы, которая, разрывая узы солидарности между индивидами, есть в то же время непременное условие для того рефлексивного (универсалистского и демократического) восстановления солидарности, которое только и адекватно современному государству. Затем следует спросить, способна ли коммуналистская концепция свободы в духе Хабермаса сама учесть все содержание этого измерения отрицательной свободы, или либеральная идеология имеет независимое истинное содержание, которое надо в явном виде воплотить («снять») в коммуналистской концепции свободы.
