Сны По Юнгу, сны играют важную дополнительную (или компенсаторную) роль в психике. Мы подвергаемся огромному числу разнообразных влияний, жизнь стремится сбить нас с толку и сформировать наше мышление способами, которые часто не подходят нашей личности и индивидуальности. «Общая функция снов, — писал Юнг, — попытаться восстановить наш психологический баланс продуцированием материала сна, который восстанавливает трудноуловимым способом общее психическое равновесие» (1964, р. 50). Юнг подходил к сновидениям как к живым реальностям. Их надо получить посредством опыта и внимательно наблюдать. Иначе понять их невозможно. Уделяя пристальное внимание форме и содержанию сновидения, Юнг пытался раскрыть значение символов сна и при этом постепенно отходил от свойственного психоаналитикам доверия к свободным ассоциациям в анализе сновидений. «Свободные ассоциации выносят на поверхность все мои комплексы, но всегда тяжело понять значение сна. Чтобы понять значение сновидения, я должен придерживаться, насколько возможно, его образов» (1934, р. 149). Во время анализа Юнг очень часто возвращал своих пациентов к образам сна и спрашивал их: «О чем говорит сон?» (1964, р. 29). Так как сон связан с символами, имеющими более одного значения, то для его интерпретации не может быть простой механической системы. Любая попытка анализа сна должна предприниматься с учетом аттитюдов, опыта и биографии сновидца. Это полная риска общность аналитика и пациента. Сновидец интерпретирует сон с помощью аналитика и под его руководством. Помощь аналитика может быть жизненно важна, но в итоге только сновидец может знать, что означает сон. «Образ является сконцентрированным выражением психической ситуации как целого, не единственным и даже не преобладающим — простым и чистым содержанием бессознательного» (Jung, 1921, р. 442). Джереми Тейлор (Jeremy Taylor), признанный авторитет в юнгианской теории сновидений, постулирует основные предположения относительно снов (1922, р. 11): «1. Все сны служат здоровью и целостности. 2. Сны не просто рассказывают сновидцу то, что он или она уже знает. 3. Только сновидец может с уверенностью сказать, может ли произойти то, что означает сон. 4. Не бывает сна только с одним значением.
<Некоторые теоретики подчеркивают, что человек испытывает потребность в повышении напряжения, побуждающую его переживать новый опыт, связанный с риском и даже угрозой для жизни. Тем самым повышается его личностная реализация.> Конечно, мы не должны ограничиваться ни редукционистской моделью мотивации человека, ни моделью мотивации компетентностью. Маслоу, выдающийся теоретик в области мотивации, полагал, что в какие-то моменты индивидуумом движет дефицит потребности и тогда он стремится уменьшить напряжение. В другое время его ведут за собой возрастающие потребности, и тогда он стремится усилить напряжение, пользуясь этим как средством реализовать свой личностный потенциал. Хотя подобный обобщенный взгляд и кажется правдоподобным, все же большинство теоретиков склоняются к использованию одной из этих двух моделей при объяснении мотивации поведения человека. 3. Развитие личности Если рассматривать личность как совокупность стабильных, длительно существующих характеристик, понимание того, как они развиваются, приобретает характер чего-то большего, чем праздное любопытство. Концепции развития фокусируются на вопросе о том, как мотивационные аспекты функционирования личности меняются от младенчества до зрелости, а потом в старости. Объяснение этих изменений является ключевым компонентом в теории личности. Личностное развитие происходит на протяжении всей жизни. Соответственно, некоторые теоретики предложили стадийную модель для понимания фаз роста и развития в жизни человека. Теория Фрейда, в которой формирование личности представлено в виде последовательности стадий психосексуального развития, является одним из примеров этого подхода. В качестве другого примера можно назвать концепцию восьми стадий развития эго, сформулированную Эриксоном. В противоположность упомянутым авторам, многие ученые-теоретики подчеркивают роль взаимоотношений между родителем и ребенком как значимого фактора в понимании проблемы развития. Карл Роджерс, например, придавал особое значение тому, как формируется Я-концепция индивидуума — и в ракурсе познания, и в эмоциональном отношении — под влиянием родительских установок и поведения на этапе формирования личности. Личностный рост обусловлен множеством внешних и внутренних детерминант. К внешним, или детерминантам окружения, относятся: принадлежность индивидуума к определенной культуре, социально-экономическому классу и уникальной для каждого семейной среде. С другой стороны, внутренние детерминанты включают генетические, биологические и физиологические факторы. Дальнейшее описание множества изменений, сопровождающих наше развитие — физических, социальных, интеллектуальных, эмоциональных, моральных и т. д., — показывает, какой сложной является проблема развития человека.
Инвариантный элемент образа жизни — принцип связи видов деятельности друг с другом ( и непосредственно, и через условия), т. е. отношение между ними, всеобщий обмен деятельностью и ее результатами. Но было бы неверным понимать образ жизни в виде некоей модели общественных отношений. Деятельность не детерминируется однозначно образом жизни — одно предполагает другое, и наоборот. Образ жизни одновременно и посредник и результат совокупной деятельности, и в таком качестве он регулирует индивидуальную деятельность и формирует интегративную определенность системы деятельности. Образ жизни не есть нечто неизменное, пребывающее в обществе; он должен осмысливаться в роли «процессирующего», т. е. как развивающаяся система конкретных социальных взаимодействий. Образ жизни представляет собой концептуализацию, понятийное описание имманентных форм реализации деятельности в условиях социокультурной регуляции. Образ жизни есть то, что предполагает и обусловливает деятельность, а деятельность есть то, что предполагает и обусловливает образ жизни, т. е. здесь мы обнаруживаем то, что предполагалось известным, и узнаем лишь формальное различие между образом жизни и деятельностью как между непосредственным и опосредованным. Подобный тавтологический характер рассуждения продиктован не логической ошибкой, не дефектом мышления, а стремлением на первом этапе теоретического исследования выделить из всеобщей взаимосвязи социальных явлений определенный предмет — образ жизни, а это можно сделать лишь при помощи замкнутых конкретных рассуждений. Правда, в пределах подобных замкнутых логических конструкций многого нельзя объяснить, и в первую очередь — эмпирически очевидного факта развития образа жизни. Исходя из определений деятельности, ее превращают в нечто самостоятельное, и поэтому образ жизни становится производным. В силу того, что данные определения выделены из явления, они полностью соответствуют ему, и поэтому образ жизни может быть легко «выведен» и «обоснован» с помощью такого формального понятия. Естественно, что образ жизни превратился бы в пустую фразу, если бы вместо того, чтобы изучать виды деятельности в их единстве, придумывали для их объяснения «образы».
