Почвой для таких коллективно-психических переживаний служит прежде всего в основном единство био-психической организации человека и отсюда способность ее единообразно реагировать на соответствующие раздражители. Как мы уже говорили и как увидим еще ниже, био-психическая организация человека находится под сильнейшим воздействием общественных условий жизни. Следовательно, склонность к коллективизму переживаний прививается самой био-психической организации человека условиями коллективной жизни. С другой стороны, та же общественная среда в процессе взаимодействия людей ставит их в среду общих и сильно действующих раздражителей, т.к. среди этих раздражителей выступают окружающие люди с их поведением, с их идеями, радостями и страданиями. Отсюда понятно, почему в этих условиях и реакции, сначала в виде переживаний, чувств и эмоций, а затем в виде действий, под влиянием внушения и заражения со стороны окружающей общественной среды принимают коллективный характер. Таким образом, реальность коллективно-психического ряда общества нужно признать. В сущности его изучением и занимается специальная наука, известная под именем коллективной психологии. Однако, если идеи поддаются точному и объективному констатированию и выражению, то этого нельзя сказать о коллективно-психических переживаниях. И если тем не менее даже при изучении идей возникают затруднения в связи с разграничением чисто индивидуальных и коллективных идей, то при изучении коллективно-психических переживаний разграничить их от индивидуальных в значительной мере просто невозможно. Это еще более или менее доступно там и тогда, где и когда коллективно-психические переживания выступают с большой силой и яркостью, как в случаях массового экстаза, паники и т.п. Но в нормальных условиях повседневной жизни общества этого нет и коллективно-психические переживания, хотя они несомненно имеют место, неуловимы. Их невозможно ни систематизировать, ни точно описать, ни поставить в связь с другими явлениями. В этом отношении коллективная психология, пытающаяся исследовать коллективно-психические явления как таковые субъективным методом, разделяет печальную судьбу индивидуальной психологии: не будучи в состоянии точно и объективно констатировать факты, она не в состоянии получить и точных объективных выводов. Как и в случае с субъективной психологией, выход приходится ожидать от перехода к изучению закономерных отношений между внешними раздражителями и массовыми акциями или массовым поведением человека, т.е. от перехода к объективному методу коллективной рефлексологии. Однако, во-первых, такая дисциплина еще не сложилась, а во-вторых, она была бы тогда изучением не коллективно-психического ряда как такового, а ряда социального*9*. Это не было бы, конечно, отрицанием реальности коллективно-психического ряда, а лишь методологическим преодолением трудностей его непосредственного изучения. Из сказанного можно сделать во всяком случае следующий методологический вывод: на данной стадии знания при изучении общества следует избегать выражать явления в терминах коллективно-психического ряда, тем более следует избегать объяснения других явлений через явления этого ряда; но вместе с тем всегда необходимо учитывать его существование и там, где это безусловно необходимо и по состоянию наших знаний возможно, следует пользоваться и категориями этого ряда.
Сама система отношений подвергается инволюционному изменению, происходит возврат к прошлому, но стороны при этом меняются местами - младшие начинают опекать старших. Старшие не всегда принимают новые условия игры и новые роли, потому что приняв их, они должны как бы признать свое поражение. "Рокировка" позиций старших и младших чревата разнообразными конфликтными ситуациями. В большинстве своем пожилые люди смиряются с новым поворотом судьбы, подчиняются и теряют всякую самостоятельность, появляется нерешительность, страх что-нибудь напутать. Возможно эта ситуация стара, как мир: ещё Платон иронизировал по поводу стариков, которые "привыкают уподобляться ребенку и стращать своих сыновей". Чтобы чувствовать себя уверенным и собранным, человеку любого возраста необходим самоконтроль, но если кто-то другой берет эту функцию на себя, 81 то проигрывают оба. В стране Лапута Гулливер встретил удивительных обитателей: головы у всех были скошены направо или налево, один глаз смотрел внутрь, другой - прямо вверх, к зениту. Каждого знатного лапутянина сопровождал слуга (по туземному - клай-меноле) с наполненным воздухом пузырем. Этими пузырями они напоминали господину, что надо поздороваться, не стукнуться головой об столб, не упасть в канаву. Порой взрослые дети обрекают себя на роль клайменоле и превращают любимых стариков в кривых лапутян. Бессмысленно стараться отгородить пожилого человека ото всех дел и хлопот, от волнений и стрессов. Такая забота оборачивается для него душевной трагедией. Участие в жизни семьи, посильный труд дает уверенность в собственной полезности. Руководствуясь философским афоризмом Э.Фромма о том, что для того, чтобы любить ближнего, как самого себя, нужно прежде уметь любить себя, следует понять, что пожилой человек, потерявший уважение к себе, теряет уважение к окружающим. Самарские геронтологи установили интересный факт: состояние здоровья пожилых людей, проживающих отдельно и самостоятельно, но неподалеку (в том же населенном пункте) от родственников, лучше, чем у пенсионеров по возрасту, живущих в семьях своих детей. Следовательно, - считают геронтологи, - пожилые люди должны как можно дольше проявлять самостоятельную заботу о себе и жить отдельно ("Популярная энциклопедия пожилого человека"/ Под ред. Г.П.Котельникова и О.Г.Яковлева). Геронтофильная гипотеза о связи долгожительства с высоким уважением к пожилому человеку в семье и обществе поддерживается буквально всеми геронтологами. Именно изощренным этикетом почитания людей, "продвинувшихся в годах", объясняют феномен массового долгожительства в ряде этносов в том числе и на Северном Кавказе. 82
«Это выглядит почти так, как если бы психоанализ был третьей из тех «невозможных» профессий, в которых можно быть заранее уверенным в достижении неудовлетворительных результатов. Другими двумя... являются образование и государственное управление» (Freud, 1937). Некоторые психоаналитики говорят о том, что люди, здоровые сами по себе и имеющие здоровую и неповрежденную психическую структуру, становятся самыми лучшими кандидатами для психоанализа. Как и любая другая форма лечения, он имеет присущие ему ограничения, которые обсуждаются исходя из разных точек зрения. Его можно сравнить с буддизмом, потому что как буддизм, так и психоанализ предоставляют человеку возможности для облегчения его страданий (Pruett, 1987). Психоанализ с таким же успехом был бы подвергнут критическому рассмотрению, если бы он мог противоречить марксистскому мировоззрению (Volosinov, 1927). Хотя Фрейд надеялся, что психоанализ в состоянии объяснить все аспекты сознания человека, он осторожно упрекал тех, кто имел склонность к убеждению, что психоаналитическая терапия — самое радикальное средство лечения. «Психоанализ — это интимная сфера загнивающей буржуазной идеологии» (Volosinov, 1927, р. 132). Психоанализ — это реальный метод лечения, как и любой другой. Он имеет свои достижения и свои поражения, свои трудности, ограничения и показания... «Я должен, вероятно, добавить, что не считаю, будто наши средства могут конкурировать с возможностями Господа Бога. Множество людей верят больше в чудеса Пресвятой Девы, чем в существование бессознательного» (1933, р. 152). Постфрейдисты, однако, расширили диапазон своих клиентов и состояний, которые можно внести в поле зрения психоанализа, таким количеством способов, что их работы заслуживают своей собственной главы (см. главу 5). Для размышления. Ранние воспоминания Фрейд обнаружил, что ранние воспоминания часто указывают на существующие личные проблемы. Вы можете попытаться проверить это предположение, выполняя следующее упражнение. Найдите партнера. Один из вас будет рассказывать о своем самом раннем воспоминании, в то время как другой — записывать его (вы будете меняться ролями, поэтому не беспокойтесь о том, кто из вас будет первым рассказчиком). 1. Говорящий должен сесть так, чтобы не смотреть на того, кто записывает. Восстановите свое самое раннее воспоминание или одно из самых ранних. Сообщите о нем своему партнеру, который записывает. Говорите не более 5 минут. Чем более ясную и живую картину вы сможете воскресить в своей памяти, тем большего вы можете достичь, выполняя это упражнение. К тому воспоминанию, которое вы уже описали, возможно, добавятся какие-то еще. Также упомяните и о них. Запомните, что задача записывающего состоит в том, чтобы делать записи, пока говорящий рассказывает о событиях из своего прошлого. Не прерывайтесь. Обратите внимание на важность того, чтобы записывающий задействовал любой аспект воспоминаний. В ваших записях вы можете пользоваться терминами Фрейда, описанными в этой главе.
